Убийца по прозвищу Англичанин - Страница 33

К оглавлению

33

17
Париж

Габриель решил, что пора поговорить с Вернером Мюллером. На другое утро он позвонил в галерею.

– Мюллер. Bonjour.

– Вы говорите по-немецки?

– Ja.

Габриель перешел с французского на немецкий.

– Я видел в конце недели в витрине вашей галереи картину, которая заинтересовала меня.

– Это какая?

– Композиция из цветов Жан-Жоржа Ирна.

– Да, прелестная вещь, верно?

– Безусловно. Не мог бы я посмотреть ее сегодня?

– Боюсь, сегодня я довольно занят.

– О, в самом деле?

Габриель следил за всеми звонками в галерею на протяжении двух суток и был абсолютно уверен, что Мюллер мог найти время для встречи.

– Я только возьму мою книжку и взгляну на расписание. Можете минутку подождать?

– Конечно.

– Да, вот оно. Оказывается, одна встреча сегодня днем неожиданно отменилась.

– Как мне повезло!

– Как скоро вы можете у меня быть?

– Собственно, я сейчас недалеко от вас. Я могу приехать через десять – пятнадцать минут.

– Отлично. А ваше имя?

– Ульбрихт.

– Буду рад встретиться с вами, герр Ульбрихт.

Габриель отключился. Быстро собрал вещи, заткнул «беретту» за пояс брюк, затем в последний раз оглядел комнату, чтобы убедиться, что не оставил никаких следов. Прежде чем уйти, он подошел к окну и посмотрел вниз, на галерею. Какой-то мужчина звонил в дверь – среднего роста, брюнет, в правой руке «атташе». Может быть, та встреча у Мюллера не отменилась. Габриель быстро достал камеру и израсходовал всю пленку, фотографируя нежданного визитера. Затем вынул бобину, положил ее в карман, а камеру – в сумку.

Портье за стойкой велеречиво выразил сожаление, что герр Кивер так быстро уезжает. Он осведомился, удачно ли поработал герр Кивер, и Габриель сказал, что это скоро выяснится.

На улице лицо его мягко омыл дождь. «Рено» стоял на улице за углом гостиницы, под «дворником» к ветровому стеклу были прилеплены два уведомления о штрафе. Габриель сунул их в карман и бросил сумку в багажник.

Он посмотрел на свои часы. Прошло двенадцать минут со времени его разговора с Мюллером. Надо на несколько минут опоздать – как и ожидает немец. Он дважды обошел квартал, проверяя, не следует ли кто за ним, затем подошел к галерее и позвонил. Дверь открыл Мюллер.

– Доброе утро, герр Ульбрихт. А я уже начинал волноваться по поводу вас.

– По правде говоря, я немного заблудился – не сразу вспомнил, где это место.

– Вы живете не в Париже?

– Я, собственно, провожу здесь отпуск. А живу я в Дюссельдорфе.

– Понятно. – Мюллер театральным жестом сложил руки и хлопнул. – Значит, вы хотите поближе посмотреть Ирна. Я вас не осуждаю. Это совершенно великолепное полотно. Прекрасное добавление к любой коллекции. Разрешите, я сниму его с витрины. Одну минутку.

Пока Мюллер возился с Ирном, Габриель быстро оглядел зал. Заурядная галерея, заурядные картины. В глубине комнаты стоял стол Мюллера, старинная вещь ручной раскраски, а рядом со столом стоял «атташе».

Мюллер снял картину со стенда в витрине. Это была небольшая работа – дюймов восемнадцать на двенадцать, и Мюллеру не составляло труда держать раму. Он поставил ее на обтянутое войлоком возвышение в центре зала и включил дополнительный свет.

Передвигаясь по залу, чтобы лучше видеть полотно, Габриель бросил взгляд на витрину галереи. Что-то мелькнуло в кафе через улицу. Что-то знакомое, какая-то вспышка и только.

Он переключил внимание на полотно и пробормотал несколько добрых слов о качестве манеры письма и искусстве живописца.

– Похоже, вы кое-что понимаете в искусстве, герр Ульбрихт, – сказал Мюллер.

– Лишь настолько, чтобы тратить все деньги на картины, которые в действительности мне не по карману, – сказал Габриель, и оба мужчины добродушно рассмеялись.

Габриель посмотрел сквозь витрину на кафе. И снова у него возникло чувство, что он уже видел что-то или кого-то раньше. Он пробежал взглядом по столикам под навесом и увидел то, что искал. Мужчину, сложившего газету, вставшего и быстро уходившего. Мужчину, спешившего, опаздывавшего на важную встречу. Габриель видел раньше этого мужчину.

Мужчина этот недавно вышел из галереи…

Габриель повернулся и посмотрел на «атташе». Потом снова взглянул сквозь витрину, но мужчина уже обогнул угол и ушел.

– Что-то не так, герр Ульбрихт?

Габриель схватил Мюллера выше локтя.

– Уходите из галереи! Немедленно!

Торговец произведениями искусства вывернул руку и вырвался из пальцев Габриеля. Он оказался на удивление сильным.

– Уберите ваши руки, вы что, сумасшедший?!

Габриель снова схватил Мюллера выше локтя, но тот снова вырвался.

– Убирайтесь отсюда, или я вызову полицию!

Габриель мог легко сладить с Мюллером, но подозревал, что на это нет времени. Он повернулся и быстро пошел к двери. Когда он к ней подошел, Мюллер уже открыл запоры. Габриель вышел на улицу и направился к гостинице.

И тут взорвалась бомба – раздался оглушительный грохот, и Габриель упал на четвереньки. Он поднялся и снова пошел, а среди элегантных фасадов окрестных улиц звучало эхо взрыва. Затем вдруг обрушился тропический ливень, но это было всего лишь стекло, посыпавшееся на панель из тысячи разбитых окон. Габриель закрыл руками лицо, но через несколько секунд пальцы его стали красными от собственной крови.

Ливень стекла прекратился, эхо взрыва замерло в отдалении. Габриель удержался от желания оглянуться и посмотреть на руины. Он уже видел раньше, что получается от взрыва бомбы на улице, и мог представить себе зрелище за своей спиной. Горящие машины, почерневшие здания, разрушенное кафе, тела и кровь, потрясенные лица выживших. И, отняв руки от лица, он спрятал их в карманы пиджака и продолжал идти опустив голову, а в ушах звенело от страшной тишины.

33